Увлечение детективным жанром повально. «Про шпионов и бандитов» читают и те, кто относится к таким книжкам свысока, берут, как они говорят, для отдыха, и те, кто, кроме них, вообще ничего не читает.
Советский философ В. Ф. Асмус, сравнивая воздействие художественного произведения на читателя с гипнозом, заметил, что гипноз «не подавляет активности гипнотизируемого», человек остается таким же, каков он в нормальном состоянии, – трусом или храбрецом, лгуном или правдолюбцем.
Можно сказать и резче: гипноз искусства не только не подавляет нашей индивидуальности, но дает ей возможность проявиться яснее и ярче. Идя путем Раскольникова или Жюльена Сореля, вернее, путем раздумий и переживаний их авторов, мы сочувствуем и негодуем, приемлем и не приемлем. Мы, читатели, остаемся самими собой, больше того – в еще высшей степени становимся самими собой. Ибо психологические и нравственные наши индивидуальности, соприкасаясь с богатейшим миром чувств и мыслей, содержащихся в книге, активно проявляясь в сочувствии и ненависти, все полнее осознают себя. Совершенствуются и оттачиваются.
А гипноз книги, в которой сложность жизни, сложность чувств и мыслей обойдены или ослаблены, не пробуждает в нас нашего своеобразия так активно. В реакциях на детективный сюжет, в нехитрых размышлениях: убьют или не убьют? уйдет или не уйдет? – мы гораздо более однообразны. Ведь такие книги не затрагивают всего многообразия нашей духовной жизни.
Читая истинно художественную литературу, мы все разные. Читая детектив, мы похожи. То есть увлечение детективами не растит нашей человеческой самобытности – это в лучшем случае, если мы знаем им цену. В худшем случае, если они составляют все наше чтение, они нас стандартизируют. Вот в чем беда.
Потребность читателя, да еще закономерная, не такая вещь, от которой можно отмахнуться. И глупо было бы осуждать развитие детективного жанра в нашем кино или в литературе.
Тем более что правильно понятая потребность публики и, главное, правильно понятые причины потребности могут помочь самому искусству. И сейчас серьезные писатели учатся извлекать пользу – не для себя, для искусства – из интереса к остросюжетности.
Именно сейчас становится настоящей литературой, литературой мировых вопросов, философских раздумий, конкретно связанных с судьбой человека и человечества, научная фантастика. И лучшим из ее творцов не помогает опыт их предшественников, разрабатывавших жанр дешевого космического детектива, в котором сам космос был всего лишь заманчивым дополнением к сюжету, экзотическим местом действия. Напротив, им приходится и на этот раз преодолевать подобные представления о фантастике.
И уже не скажешь, что «Солярис» Лема или «Марсианские хроники» Бредбери читаешь для отдыха. Не отдохнешь в мире мощных фантазий, касающихся тебя так реально…