Sergei Dovlatov :: Сергей Довлатов >> ЛИТЕРАТУРА >>

В борцовском зале Зимнего стадиона манеж освещен четырьмя блоками люминесцентных ламп. На брезентовых коврах топчутся финалисты городского первенства по классической борьбе.

За центральным столиком возвышается главный судья соревнований Лев Епифанов.

Судья-информатор взял микрофон и произнес:

— В синем углу — Аркадий Дысин, в красном углу — Николай Гарбузенко.

Борцы пожали друг другу руки и начали возиться.

Оба они весили больше ста килограммов, обоим было за тридцать, оба ходили с трудом, а борьбу уже давно считали ненужной мукой. Но каждый раз тренеры уговаривали их поддержать команду…

Борцы давили друг друга круглыми плечами, хлопали по шее, охали и отдыхали, сомкнув животы.

— Спортсменам делается предупреждение за пассивность, — объявил судья-информатор.

Однако Дысин и Гарбузенко не обратили на это внимания и стали бороться еще деликатнее.

— Синий не борется! — кричали зрители. — И красный не борется!

Но Дысин и Гарбузенко даже не смотрели в их сторону. Борьбу они ненавидели, а зрителей презирали.

Вдруг что-то произошло.

Ощущение было такие, как будто на вокзале остановились часы. Зрители и секунданты начали тревожно озираться. Дысин и Гарбузенко замерли, облокотившись друг на друга.

Главный судья Лев Епифанов крепко спал, положив голову на кипу судейских протоколов.

Прошло двадцать минут. Никто не решался побеспокоить главного судью. Секунданты и боковые судьи пошли в буфет пить пиво. Зрители занялись своими делами, штопали носки, пели вполголоса туристские песни, потом постепенно начали расходиться.

— Пора завязывать, старик, — сказал Гарбузенко своему партнеру.

— Давно пора.

— Знаешь, о чем я мечтаю, Аркадий? Я мечтаю приобрести диван-кровать и целый день на нем лежать.

— Это как стихи, — сказал Дысин.

— Стихи я тоже уважаю, — сказал Гарбузенко.

— Эх, Коля! — печально молвил Дысин и вздохнул.

От этого шума проснулся Лев Епифанов.

— Кто победил? — вяло спросил он.

— Да какая разница? — сказал Гарбузенко. Потом сел на краешек ковра и закурил.

— Ну вот еще, — забеспокоился Епифанов, — а что я корреспондентам скажу?

— Аркашка победил, — сказал Гарбузенко, — он красивый, пусть его фотографируют.

— Ты тоже симпатичный, — сказал Аркадий, — ты смуглый.

— В общем, ты судья, ты и решай, — произнес Гарбузенко, обращаясь к главному судье.

— Какой там судья! — махнул рукой Епифанов. — Бог вам судья, ребята.

— Идея! — воскликнул Дысин. Он попросил у Епифанова пятак и подкинул в воздух.

— Орел, — сказал Николай Гарбузенко.

— Решка, — поразмыслив, сказал Аркадий Дысин.

Монета опустилась на ковер.

— Победил Аркадий Дысин! — воскликнул главный судья Лев Епифанов.

Все трое, обнявшись, вышли из зала.

Через минуту из-за угла, покачиваясь, выехал трамвай. Друзья поднялись в вагон. Трое юношей, по виду студенты, уступили им места.